Человеку от жизни нужна малость – другой человек. Сергей Александрович считал себя счастливцем. У него была любимая женщина. Пожалуй, самая прекрасная женщина во всем мире. От ее тугих каштановых локонов пахло весной, сиренью и жизнью, терпкой жизнью молодого тела. Лора часто улыбалась, и Сергей Александрович не мог оторвать взгляд от маленьких ямочек на румяных, по-детски круглых щеках. Когда Лора хмурилась, а случалось это довольно редко, две темные родинки над тонкой правой бровью выстраивались в ровную линию, и Сергей Александрович смеялся. Не знал почему, просто смеялся. Он любил свою девочку. Может быть, Лора и не была умницей, но ее веселье с лихвой окупало отсутствие проницательности. Женщина не обязана быть интеллектуалом, она обязана быть любимой. Всего-навсего любимой.
По утрам Лора варила мужу кофе и пекла блинчики с вкусной начинкой. Сергей Александрович съедал все до последней крошки и ласково целовал жену в щеку. Она смущенно краснела. Так краснеть умела лишь Лора. Вечерами они сидели у камина, наблюдая, как огонь глодает поленья, и молчали. Кому нужны слова, если достаточно смотреть друг в другу в глаза. Затем шли спать. И Сергей Александрович видел во сне, как Лора печет блинчики и две темные родинки над бровью выстраиваются в смешную линию.Шестьдесят два года они провели вместе. Шестьдесят два года Сергей Александрович любил андроида и пил по утрам крепкий кофе. За шестьдесят два года Лора не постарела и на день. Целых шестьдесят два года Александр Сергеевич думал, что счастлив.
— Лора, девочка, подойди ко мне, — дрожащим голосом прошептал старик, лежа на постели и уже не в силах самостоятельно оторвать голову от подушки.
— Да, любимый? — С улыбкой проговорила Лора, поправляя непослушную прядь каштановых волос. — Ты проголодался?
— Я умираю, Лора…
— Умираешь? — Женщина-андроид смущенно приподняла брови. Почему-то сегодня родинки не смешили Сергея Александровича. — Но ведь это очень грустно, правда? А ты… не мог бы… не умирать, любимый?
Сергей Александрович грустно вздохнул. Если бы он действительно мог «не умирать», предпочел бы он провести вечность в компании робота, пусть и горячо любимого, или нет? С другой стороны, разве шестьдесят два года – не вечность?
— Не могу, милая. Людям… свойственно умирать…
— О, как это плохо! И страшно! А что же делать мне, когда ты умрешь?
— Ничего, Лора. Больше тебе не нужно будет варить мне по утрам кофе…
Лора на мгновение задумалась, а потом широкая улыбка озарила ее кукольное лицо.
— Я пришла к такому же выводу…
Сергей Александрович рассмеялся в последний раз. Громко и надрывно.
Русская страница Брента Спайнера